[rotten-jade]

Взгрустнул. Выпил. Накатал фик.

Поглощенные
Автор: Jade Rotten
Фэндом: Gintama
Основные персонажи: Гинтоки Саката, Тоширо Хиджиката
Пэйринг или персонажи: Хиджиката/Гинтоки
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
пс: ААА - аригато авторам артов

Ссыль

Текст

Ес­ли бы кто-ни­будь ска­зал им, что сце­нарий их жиз­ней бу­дет пе­репи­сан под­чистую.
Ес­ли бы кто-ни­будь смог пре­дуп­ре­дить их, пре­дуп­ре­дить вов­ре­мя. Но пог­ло­щен­ные друг дру­гом, они вряд ли смог­ли бы что-то из­ме­нить.

На­гой Гин­то­ки си­дел пе­ред пыль­ным зер­ка­лом, пы­та­ясь раз­гля­деть свою спи­ну. В ком­на­ту про­бирал­ся лишь свет боль­шой лу­ны, но и его бы­ло дос­та­точ­но, что­бы за­метить, что на ко­же про­яви­лись не­понят­ные пят­на – то ли си­няки, то ли грязь при­лип­ла, но что-то в них очень не пон­ра­вилось Ги­ну. Пред­чувс­твие, сла­бый за­пах силь­ной бо­ли и че­го-то по­хоже­го на оди­ночес­тво скру­тил внут­реннос­ти жес­тким ка­натом.
Он до­тянул­ся до од­но­го из пят­ны­шек и по­мор­щился – здесь Хид­жи­ката оп­ре­делен­но его цап­нул, он еще мог это за­пом­нить, мес­то неп­ри­ят­но ны­ло, сох­ра­няя в се­бе сво­еоб­разный от­пе­чаток силь­ных паль­цев.
В ком­на­те на рас­пашку от­кры­то ок­но, и све­жий ве­тер сво­бод­но про­ника­ет внутрь, ос­ту­жая ра­зум и при­водя в по­рядок мыс­ли.
Но это не мог быть он!

- Хид­жи­ката, эй! – Гин­то­ки опус­тился на ко­лени пе­ред рас­плас­танным на фу­тоне зам­ко­мом, пы­та­ясь раз­бу­дить его, - Хид­жи­ката, пос­мотри сю­да.
Теп­лая, род­ная ру­ка собс­твен­ни­чес­ки об­ви­лась вок­руг та­лии Ги­на, пы­та­ясь при­тянуть то­го бли­же.
- Да стой ты, по­дож­ди, - он не удер­жался и по­валил­ся на жи­вот ря­дом с То­широ, не пре­минув­шим тут же схва­тить­ся за не­го вто­рой ру­кой, - на се­кун­дочку пе­рес­тань быть та­ким иди­отом и пос­мотри, что у ме­ня на спи­не!
Хид­жи­ката зев­нул, все еще на­ходясь в по­лусон­ном сос­то­янии, и по­пытал­ся сфо­куси­ровать­ся на том, что ему го­ворил Са­ката.
- Че­го-че­го?
- На спи­не, - Гин по­тыкал при­мер­ное мес­то, - ты ведь там опять ос­та­вил ду­рац­кий си­няк, да?
Хид­жи­ката лишь улыб­нулся про се­бя: ему бы­ло слиш­ком хо­рошо сей­час, что­бы да­же бе­сить­ся из-за кап­ри­зов Гин­то­ки или как-то по­доба­юще на них ре­аги­ровать. Он силь­нее при­жал Са­кату к по­лу, про­водя ла­доня­ми по его спи­не от ос­тро вы­пира­ющих ло­паток к ука­зан­но­му мес­ту, но вмес­то то­го что­бы ос­мотреть так вол­ну­ющие Ги­на пят­на, при­жал­ся к ко­же гу­бами.
- Не от­вле­кай­ся!
- Си­няк, - про­мычал То­широ, - и не один.
Гин­то­ки не был удов­летво­рен от­ве­том, но Хид­жи­кате бы­ло пле­вать – выс­лу­шивать жа­лобы в свой единс­твен­ный вы­ход­ной, вмес­то то­го что­бы нас­лаждать­ся друг дру­гом как лю­бов­ни­ками он был не на­мерен – и он лишь силь­нее при­кусил ко­жу зу­бами, на­мере­ва­ясь ос­та­вить еще один след.

Гин­то­ки чувс­тво­вал, как воз­бужде­ние со­бира­ет­ся тре­пещу­щими клоч­ка­ми во всем те­ле, но в ду­шу про­бира­ет­ся мер­зкий хо­лодок, прес­ле­ду­ющий его из прош­ло­го. Он по сво­ей во­ле от­дан Хид­жи­кате, но не по сво­ей во­ле опа­сен для не­го же.
Хид­жи­ката же все­цело нас­лаждал­ся сво­ей страстью, тем­ной, как са­мый по­та­ен­ный страх, ди­кой, как хищ­ник и все­пог­ло­ща­ющей, как луч­шие че­лове­чес­кие чувс­тва. Он ни­ког­да не ду­мал, что спо­собен на по­доб­ное, до тех пор, по­ка Гин­то­ки не на­учил его. По­казал, что за гра­ницей бе­зудер­жной ярос­ти есть неч­то еще бо­лее яр­кое и зах­ва­тыва­ющее, что за слу­чай­ны­ми сходс­тва­ми есть ку­да боль­шая связь, чем судь­ба, и что го­реть дот­ла не всег­да зна­чит сго­реть, но всег­да зна­чит же­лать.
- При­дурок, я серь­ез­но.
- Я то­же.

То­широ пе­ред­ви­нул ру­ки вниз, влас­тно раз­дви­гая но­ги Са­каты, с удо­воль­стви­ем от­ме­чая чут­кую ре­ак­цию и взле­тев­шую тем­пе­рату­ру меж­ду дву­мя те­лами. И де­ло да­же не в фе­ерич­ном сек­се или удов­летво­рении сво­его эго, а в том ве­лико­леп­ном ощу­щении еди­нения с че­лове­ком, ко­торый был тво­им по пра­ву.
Зам­ком боль­ше не слу­ша­ет не­ис­крен­ние воз­му­щения Гин­то­ки, ко­торо­го то­же нак­ры­ла по­хожая страсть, лишь пок­ры­ва­ет по­целу­ями силь­ную спи­ну, лас­ка­ет ла­доня­ми нап­ря­жен­ные бед­ра, сжи­ма­ет паль­цы на слов­но спе­ци­аль­но соз­данной для это­го зад­ни­це.

- Сколь­ко си­няков ты хо­чешь? – Хид­жи­ката прос­коль­знул дву­мя паль­ца­ми меж­ду яго­диц Гин­то­ки, убеж­да­ясь, что му­читель­ный для обо­их про­цесс пре­людий в кон­це но­чи сов­сем не обя­зате­лен, - До сколь­ки ты смо­жешь пос­чи­тать?
Гин­то­ки рез­ко вы­дыха­ет, слов­но весь воз­дух вы­били од­ним единс­твен­ным уда­ром, ког­да То­широ сги­ба­ет паль­цы.
- Хид­жи­ка…та… Это серь­ез­нее, чем… ты… ох… ты д…
Но Хид­жи­ката не слу­ша­ет, втор­га­ясь в по­дат­ли­вое те­ло, рас­став­ляя ру­ки по обе сто­роны от свет­ло­воло­сой го­ловы, скло­ня­ясь к ней, чувс­твуя ще­кот­ку от не­пос­лушных куд­рей.

Ос­трое, но при­тор­но слад­кое чувс­тво ско­выва­ет сер­дце зам­ко­ма. Толь­ко по­тому что это был не­воз­можный Са­ката, обыч­ное дей­ство прев­ра­тилось для Хид­жи­каты в эмо­ци­ональ­ный взрыв, опус­то­ша­ющий и на­пол­ня­ющий од­новре­мен­но. Толь­ко по­тому что это был Са­ката, Хид­жи­ката мог поз­во­лить раз­бу­дить се­бя средь но­чи и пре­дать­ся вновь жгу­чему же­ланию.
Гин­то­ки не всег­да да­же тре­бова­лось соб­лазнять зам­ко­ма – сто­ило лишь по­казать­ся в по­ле зре­ния, пра­виль­но ус­мехнуть­ся, пра­виль­но пос­мотреть…
Чувс­твен­ный стон Са­каты раз­ре­зал плот­ный воз­дух, и Хид­жи­ката сор­вался на бе­зум­ный ритм, за­дан­ный сер­дце­би­ени­ем и гон­кой кро­ви в жи­лах. То­ропясь, сми­ная под со­бой та­кое не­об­хо­димое сей­час те­ло, не от­вле­ка­ясь на сме­ну поз или неж­ность в по­целу­ях, То­широ пол­ностью об­ла­да­ет су­щес­твом Гин­то­ки, точ­но так же как тот об­ла­да­ет его ра­зумом и ду­шой.

Хид­жи­ката чувс­тву­ет, что, кон­чая, про­кусил се­бе гу­бу. Гин­то­ки да­же не вскрик­нул, и лишь ос­та­точ­ные су­доро­ги со­об­щи­ли, что он то­же пе­решел свою грань и те­перь млел под ве­сом зам­ко­ма, при­пав­ше­го гу­бами к его шее.

То­широ был уве­рен, что ес­ли они смог­ли най­ти пу­ти к друг дру­гу, то их об­щий путь уже не раз­де­лит­ся. Нет клин­ка дос­та­точ­ной ос­тро­ты, что­бы раз­ру­бить все, что ро­дилось в их стран­ной свя­зи.

***


Но пять лет Хид­жи­ката про­сыпал­ся один.
Пять лет прок­ру­чивал в го­лове их пос­ледний ве­чер, ду­мая, что, воз­можно, ему сто­ило бо­ять­ся силь­нее. Или не сто­ило свя­зывать­ся с этим де­моном во­об­ще.
Пять лет его опус­тевшее нут­ро дер­жа­ло в се­бе на­деж­ду, что раз жив он, то жи­ва и ду­ша, ос­тавлен­ная внут­ри Гин­то­ки.

- Не­дале­ко же ты смог убе­жать, - Хид­жи­ката под­жи­га­ет си­гаре­ту, вов­се не ожи­дая, что Са­ката тут же при­мет­ся все объ­яс­нять.
За пять лет Хид­жи­ката от­ве­тил на слиш­ком мно­гие воп­ро­сы и слиш­ком мно­гое по­нял.
Сей­час у не­го слиш­ком ма­ло вре­мени, что­бы за­нимать­ся са­моко­пани­ем или что­бы раз­би­рать ста­рые оби­ды – ско­ро здесь со­берет­ся все шин­сенгу­ми, вер­нется млад­шая й­оро­зуя и весь мир сно­ва рух­нет пе­ред ним.
Гин­то­ки си­дит на сту­пенях тер­ми­нала, у са­мых ног зам­ко­ма. За пять лет он силь­но из­ме­нил­ся и ос­тался со­вер­шенно преж­ним.
- Ка­кой же ты чер­тов эго­ист, Са­ката.
Хид­жи­ката при­сел на кор­точки, по­рав­нявшись с не­забы­тым за это вре­мя ли­цом. На гу­бах Гин­то­ки – улыб­ка, меж­ду бро­вей на­мети­лась мор­щинка, гла­за рас­слаб­ленно прик­ры­ты.
То­широ мол­чит. К гор­лу под­сту­пил тош­нотвор­ный ком, гла­за зас­ти­ла­ет си­гарет­ный дым, зас­тавляя ро­нять ску­пые, поч­ти су­хие сле­зы.
- Пой­дем до­мой.
Гин­то­ки мол­чит. С ме­ча ка­па­ет, с шеи раз­ма­тыва­ют­ся не­лепые бин­ты, чу­жое, нез­на­комое оде­яние ок­ра­шива­ет­ся алым.
Хид­жи­ката ста­новит­ся на ко­лени, не об­ра­щая вни­мания на то, что фор­менные брю­ки пол­ностью про­питы­ва­ют­ся кровью.
- Гин­то­ки, пос­мотри на ме­ня, - То­широ бе­рет ру­ками ли­цо Ги­на, ве­дет паль­ца­ми по ще­кам, чувс­твуя вы­сох­шие до­рож­ки слез, чувс­твуя ус­по­ко­ение и то, как ис­па­ря­ет­ся на­деж­да.
Он сни­ма­ет с Са­каты не­лепый плащ, раз­вя­зыва­ет зас­тежки ис­кусно сде­лан­ной бро­ни, ве­дет паль­ца­ми по узо­рам на шее к гру­ди, ту­да, где зи­яет чер­ная ды­ра, из ко­торой вмес­те с кровью со­чит­ся ле­дяная бе­зыс­ходность и боль.
- Это не­чес­тно, слы­шишь?! – Хид­жи­кату вдруг ош­па­рило яростью и чувс­твом заг­наннос­ти в угол, - Пос­мотри на ме­ня!
Он встря­хива­ет Гин­то­ки за пле­чи, тот без­воль­но на­чина­ет от­кло­нять­ся на­зад. Гла­за чуть при­от­кры­ва­ют­ся, зас­тавляя сер­дце То­широ встре­пенуть­ся, но вмес­то вни­матель­но­го взгля­да тем­ных глаз, по­казы­ва­ют­ся лишь бел­ки глаз бес­чувс­твен­ных.
- Черт! – Хид­жи­ката еще раз тря­сет Са­кату, - Черт те­бя по­дери!
От­ча­яв­шись, он при­жима­ет по­холо­дев­шее те­ло к се­бе, на его ли­це смесь чу­жой кро­ви и сво­бод­но ка­тящих­ся те­перь слез, а в ду­ше тя­желым кам­нем тя­нет горь­кий ужас.
- Сколь­ко? Сколь­ко си­няков ты хо­чешь, что­бы я от­счи­тал?
Хид­жи­ката при­жима­ет­ся гу­бами ко лбу Гин­то­ки, чувс­твуя, как его те­ло от­че­го-то на­чина­ет лег­чать. Он ис­че­за­ет, до­гадал­ся зам­ком.
Кра­ем уха Хид­жи­ката слы­шит, как приб­ли­жа­ет­ся от­ряд по­лиции, мо­жет кто-то еще.
Не же­лая от­пускать да­же бо­лез­ненное пос­леднее вос­по­мина­ние, То­широ в не­ис­то­вом рыв­ке впи­ва­ет­ся в гу­бы среб­ро­воло­сого са­мурая, ко­торый, да­же заб­рав се­бе лю­бовь столь­ких лю­дей, до пос­ледне­го ос­тался со­вер­шенно оди­ноким.

«Прос­то иди за мной», - пос­лы­шалось в го­лове зам­ко­ма, - «верь в ме­ня».

Ес­ли бы кто-ни­будь ска­зал им, что сце­нарий их жиз­ней бу­дет пе­репи­сан под­чистую.
Ес­ли бы кто-ни­будь смог пре­дуп­ре­дить их, пре­дуп­ре­дить вов­ре­мя. Но пог­ло­щен­ные друг дру­гом, они вряд ли смог­ли бы что-то из­ме­нить.
Но ес­ли они смог­ли най­ти пу­ти к друг дру­гу, то их об­щий путь уже не раз­де­лит­ся.