И мое заречение "не буду писать ничего, пока текущее не закончу" пошло прахом после очередной схватки за истину, за правду!
Вот туточки тогда запощу фичок, пусть валяется
Драбл-херабл
Фэндом: Gintama
Основные персонажи: Гинтоки Саката (Широяша; Пако) , Тоширо Хиджиката (Дьявольский Зам Командующего, Тошши), Шинске Такасуги.
Пэйринг или персонажи: Гинтоки, Такасуги, Хиджиката
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Юмор, Психология
Размер: Драббл, 4 страницы
http://ficbook.net/readfic/1759967
Тишина давила, отчетливо врезаясь в сознание своей пустотой. Или же это пустел весь мир.
- Прости, что не защитил твой глаз.
Сизая струйка дыма растворилась в воздухе комнаты, и без того плотном от духоты. Шинске вытряхнул из кисеру табак, убрал его за пояс потрепанной юкаты и поднялся на ноги, оставляя Гинтоки на циновке одного.
Он неспешно подошел к окну, вглядываясь в темень ночи, с бурыми всполохами там, где догорали костры войны.
- Наш мир вступает в такую эпоху, когда мы уже ничего не можем защитить.
Гинтоки молча следил бесцветным взглядом за тем, как Такасуги уходит, чтобы больше никогда не ощутить защиту белого демона и стать демоном черным, как эта последняя ночь.
***
По каменному полу тюрьмы послышались мягкие шаги. Сломленный, загнанный, пойманный Широяша лишь повернул голову, чтобы поприветствовать вестника едкой ухмылкой.
- О, ну надо же! Соскучился или посмеяться пришел? - Гинтоки заискивающе посмотрел в единственный, чуть блеснувший в темноте, глаз.
- Доигрался, Гинтоки? Какая ирония, такой бездарь как ты оказался лучшим учеником сенсея, и завтра ты повторишь его же судьбу. Похвально, наверное.
Светловолосый самурай перестал улыбаться. Он молча прислонился обратно к стене.
- Что ж, если хочешь, можешь сам снести мне голову, попробуй чуток изменить мою судьбу.
Тишина. Гинтоки понадеялся услышать лязг обнажаемого меча, но было тихо, слышались лишь хриплые стоны других осужденных в соседних камерах. Такасуги не моргая разглядывал ссутулившуюся в дальнем углу фигуру и непроизвольно сжимал ладонями прутья решетки, отделявшие его от бывшего товарища, символа их сопротивления и просто человека, назойливо вписавшегося в его жизнь. И теперь он из нее исчезал, разрывая душу как тот мелкий звереныш, которым его подобрал учитель.
Снова шаги, удаляющиеся по коридору, а затем еле слышные слова:
- Я верю в иную судьбу. Можешь доказать мне обратное, когда встретимся в аду.
Дверь с тяжелым скрипом закрылась с последним звуком голоса.
Гинтоки выдохнул и, подобравшись к решетке, взял в руки оставленный рисовый колобок.
- Совсем не сладко.
***
Утро встретило замкома головной болью, в двух ее вариациях.
- Что твоя задница делает в моей постели?!
Гинтоки лениво отвернулся, выставляя на обозрение исполосованную красными следами спину.
- Как пользоваться чужой задницей, так это нормально, а как дать поспать человеку, так сразу задница!
- Выметайся отсюда! – Тоширо вытряхнул беловолосого с футона, - и… не смей никому рассказывать! Вообще забудь!
- Ты со всеми задницами так обращаешься? – Саката меланхолично ловил его же вещи, летящие навстречу, - Эх, популярные парни такие свиньи. Хоть бы номерок попросил!
Сакату вытолкали за дверь очень даже грубой силой и громыхающим пинком, так что он не услышал «Я итак знаю твой номер, придурок». И не увидел раскрасневшегося лица дъявольского заместителя командующего шинсенгуми.
***
Саката хорошо напился, но как-то ничего не забывалось. Ничего из того, что хотелось бы вырезать из памяти и выкинуть как старый выпуск джампа в день сжигаемого мусора.
Он не был всесильным, не считал себя таковым. И многого он более не требовал ни от себя, ни от других.
Хотя, пожалуй, одно правило было – следовать своим принципам до конца. Не предавать.
Потому что это делает любого демона человеком.
- Йорозуя!
- О, опять ты.
- Какого черта ты так говоришь, словно не сам меня позвал, ты, бестолочь?!
- А, я забыл.
***
- Вот вечно спутываюсь с гребаными демонами всего мира… - тихо бурчал хозяин Йорозуи, собирая вместе остатки того, что несколько минут назад было столом, но потом подверглось атаке рыжего демона, напуганного каким-то тараканом.
- Прости, Гин-чан, если бы ты чаще делал уборку, я бы не напугалась!
- Если бы ты не разбрасывала везде по углам свое суконбу, к нам бы не приползли друзья тараканы!
Да он и не злился вовсе, просто обидно теперь без стола сидеть, не солидно совсем. Лето, а придется сидеть за котацу.
Раньше не было такой проблемы, есть стол, нет стола – все одно. Благо крыша есть, на том и спасибо. Демонам столы ни к чему, как и стены. Либо в клетку, либо никак.
Нет, ну не был он никаким белым демоном, не был.
Гинтоки чертыхнулся на останки стола и пошел греть сукияки, что передала Отосе. Еще одна любительница пригреть у себя что-то не от мира сего.
***
- Что, убивать меня пришел?
Гинтоки мрачно разглядывал яркую юкату Такасуги, стараясь не встречаться с ним взглядом.
- Это ты мне скажи, зачем я здесь, - одноглазый явно получал удовольствие от беспомощного недовольства Сакаты.
- Прекратишь ты мне сниться или нет?
Тот пожал плечами.
- Так ты перестань обо мне думать.
Молчание.
- Тебе все не дает покоя то, что поселилось в моей душе? Думаешь, тебя оно не затронет? - Шинске обвился вокруг Гина, словно сгусток дыма, - А я знаю, знаю, что и ты такой же, и жаждешь того же. Просто глушишь зверя, терзающего тебя изнутри. Правда, дорогой Широяша?
Гинтоки почесал затылок.
- Блин, завтра еще туалетной бумаги купить надо, а то Шимпачи отказывается работать в условиях бумажного дефицита. Мог бы и у себя в сортир гонять.
***
Саке в очередной раз разлилось по плошкам, ладоням и по столу.
- Хиджиката-кууун.
- Ммм?
- Ну, Хиджиката-кун.
- Да чего тебе, черт подери?
Хмельные губы приблизились опасно близко, обдав ухо замкома теплом, растапливающим рассудок, и тихо прошептали:
- Пойдем уже трахаться, а.
Йорозуя имел в соблазнении дьявольские способности. Почти такие же, как и в умении раздражать. Поэтому Хиджиката расправлялся с ним жестко, грубо зажимая в простых объятиях, наверняка больно хватая за ягодицы, кусая шею и плечи до ярких отметин. Но безутешно желая его тепла, желая согреть и взгляд безразличных глаз.
- Ги…Гинтоки…
- Давай…
И когда Йорозуя целовал его, спокойно и медленно, Хиджикате было по-настоящему тепло. Но вот глаза Сакаты были закрыты.
***
- Шинске-сама, вы расстроены?
Бансай поднял голову на босса, ожидая ответа. Такасуги редко выдыхал дым в хмурое небо. Погода соответствовала его настроению, его ожиданию. Серебристые тучи отзывались воющей болью где-то в сердце, где-то в логове демонов.
- Бансай-доно, какую мелодию ты бы выбрал для реквиема?
- По кому?
Дым все рвался в окно, где сразу же смывался дождем. Такасуги улыбнулся.
- По мне.
Бансай не выдал удивления.
- Такую же, как и для него, полагаю.
- А мне понравилась бы тишина.
***
- И долго ты собирался скрываться?
Шум дождя мешал, но Саката явственно услышал отзвуки тревоги.
- Долго, от твоей страшной рожи. Но, видимо, безуспешно.
- Не были бы руки заняты, я бы врезал тебе.
- Не будь я кучерявым, ты бы уже валялся в нокауте.
Руки Хиджикаты занимал лишь зонтик. Руки Широяши стискивали его деревянный меч, словно в попытке переломить его надвое.
- Как ребенок, честное слово.
Тоширо присел на корточки, зачем-то держа над давно вымокшим Гинтоки зонт. Капли стекали по равнодушному лицу, во взгляде темных глаз было что-то совершенно не читаемое.
- Господин дьявольский замком, отчего ты остаешься в шинсенгуми, работаешь на бесполезное правительство?
- От того же, отчего ты, господин белый демон, прикинулся примерным гражданином. Защищаю бесполезных людей в городе.
- Да что ты можешь-то?
Хиджиката вздохнул. Уж что-что, а страхи Сакаты были ему хорошо знакомы.
- Пока мы живы, мы в силах защитить то, что нам дорого, - он кивнул в сторону боккена, - этими самыми палками.
- Ну, моя грязная палка помощнее твоей будет.
- Извращенец. Пойдем, проверим.
***
Хиджиката хмурился, подкуривая вторую сигарету – первую благополучно стащили прямо изо рта ловкие руки. Йорозуя валялся на его груди, безалаберно стряхивая пепел прямо в простыни.
- Как ты это куришь вообще.
- Заткнись, я тебе не предлагал.
Гинтоки без интереса передал сигарету обратно в руки замкому. Тот со взглядом «вот спасибо» смял ее в пепельницу. Он хотел сделать из нее затяжку, но подумал, что белобрысый засранец опять все извратит как-нибудь.
Гинтоки принялся ковыряться в ухе и исследовать его содержимое.
- Хиджиката-кун, человек – страшный зверь?
- Смотря какой. И вообще, что за вопросы? Тебе сколько лет? Шесть, пять?
- Семь, - Гин перевел взгляд на лицо Хиджикаты, - Ты мне в процессе обещание какое-то дал, но я не расслышал, повторил бы.
Тоширо вспыхнул, покраснел. Йорозуя умел загрузиться сам, и загрузить своими размышлениями других, вот замком и не сдержался, решил вопрос как мужик, в особо мужских отношениях.
- Что пообещал, - он забубнил куда-то в сторону, не обращая внимания на поглаживающие его плечи холодные ладони, - то и выполню. А повторять не буду.
Гинтоки приподнялся на локтях повыше и прижался щекой к его щеке.
- Эх, - спокойный голос послал мурашки по телу Хиджикаты, - придется, значит, и мне защитить тебя как-нибудь. Еще раз.
Дьявол шинсенгуми не видел, но был уверен, что взгляд Широяши был в тот момент очень теплым.
Совсем не как бывает у демонов.
- Есть что пожрать в твоей лачуге?
Ну, разве что, как у демона обжорства.
***
И лишь темные демоны молча воют, ожидая своего реквиема.
И я все чаще вспоминаю, что я как будто, что-то...Хорошо, однако было глотнуть крепкого глинтвейна в крутой компании.